2014 №1(19)

Сегодня особую актуальность приобретают исследования, связанные с оценкой крупных инфраструктурных (и в силу этого политических) проектов, ориентированных на качественный прорыв в социально-экономическом развитии соответствующих стран. Миллиарды инвестиций, планируемых к вложению в энергетику и железную дорогу, имеют не экономическую, а политическую природу, так как альтернативные энергетические соединения, скоростные железные дороги могут привести к масштабным экономическим катастрофам, усложняющим перспективы сбалансированного общественного развития. Рассматриваются классические концепты теории региональной экономики и новой экономической географии в той их части, которая касается взаимосвязи политических и экономических факторов. Показывается объективная противоречивость политических и экономических целей развития наших соседей — государств Прибалтики. Значимость данного вопроса обусловлена актуальностью общей проблематики развития постсоветского пространства. Государства Прибалтики, безусловно, демонстрируют свой путь развития экономики и политической системы. Важнейшим результатом исследования следует считать подтверждение гипотезы о низкой эффективности крупных инфра- структурных проектов, их политической ангажированности. Игнорирование   фактора взаимовыгодного экономического сотрудничества с Россией, с нашей точки зрения, дестабилизирует развитие национальных экономик стран Прибалтики, поэтому современные инфраструктурные проекты в регионе Балтийского моря должны быть интегрированы как в западном, так и в восточном направлении.

Стереотипное восприятие энергетических отношений России и Европейского союза (ЕС) зачастую сводится к торговле углеводородами, что нивелирует важность взаимодействия партнеров в области энергоэффективности. Подобное сотрудничество продвигается Энергетической хартией и Договором к
ней, Соглашением России и ЕС о партнерстве и сотрудничестве, Энергетическим диалогом, Дорожной картой по Общему экономическому пространству и Партнерством ради модернизации. Однако его практика недостаточно развита, что связано с нестабильностью правовой среды в России, дефицитом механизмов финансовой поддержки проектов по энергосбережению и недостатком политического содействия. Между тем взаимодействие в области энергоэффективности способно повлиять на энергетические связи России и Евросоюза: оно предоставляет более дешевый способ обеспечения потребностей ЕС, трансформирует качество взаимозависимости сторон, а также вводит новые элементы равенства между ними. Совместная работа в области энергоэффективности меняет и сущность правовой гармонизации, создавая дополнительные условия для нормативного сближения РФ и ЕС и упрочения в нашей стране среднего класса. Специфика сотрудничества в Балтийском регионе позволяет последнему стать локомотивом отношений России и ЕС по повышению энергоэффективности, а следовательно, потенциально улучшить отношения партнеров.

Даются ответы на вопросы, почему политический диалог между Россией и Эстонией, не существующий сегодня, едва ли возникнет в ближайшие пять лет, а также почему Эстония может за этот период утратить свое значение для российской внешнеполитической риторики и российских средств массовой информации. Все выводы сделаны в соответствии с прогнозом изменения места Эстонии во внешней политике России на среднесрочную перспективу, рассчитанным по методологии сценарного политического прогнозирования, согласно которой современные методы политического прогнозирования позволяют делать выводы не о будущих со-стояниях элементов политического мира, а лишь о тенденциях их развития, получивших название «сценарии». Рассматриваются четыре возможных сценария изменения места Эстонии во  внешней политике России, оценивается их привлекательность с точки зрения развития российско-эстонских отношений, а также указываются факторы, влияющие на вероятность реализации каждого из сценариев. Показывается,что место Эстонии во внешней политике России зависит не только от конкретных действий эстонской элиты, например по изменению позиции в вопросе участия российских соотечественников в демократическом процессе принятия решений в Эстонии или в оценке спорных событий прошлого, но и от того, какое значение будет придано этим действиям российской элитой.

Калининградская область развивается в сложных эксклавных условиях, что обусловливает недостаточную устойчивость ее экономики к внешним воздействиям. Необходим постоянный мониторинг экономической ситуации в области и корректировка региональной стратегии в соответствии с меняющимися условиями. Целью данной статьи стала оценка этапов развития экономики региона и поиск путей ее обновления и реструктуризации с учетом накопленного опыта реагирования на изменение условий регионального развития. Проанализирован обширный статистический материал, характеризующий специфику развития Калининградской области в 1990—2012 гг. и современное состояние ее экономики в сравнении со средними показателями по РФ. Использованы данные социологического обследования специалистов предприятий региона. Вхождение России в ВТО и прекращение действия в 2016 г. части таможенных льгот, на которых базируется импортозамещающая промышленность, существенно меняют условия развития экоомики области. Реализация Стратегии социально-экономического развития региона усилит инновационность экономики, ее экспортную направленность, производительность труда, кооперирование с российскими и зарубежными партнерами, а также должны снизиться зависимость производства от импорта из-за рубежа сырья и полуфабрикатов, материало- и энергоемкость производства. Формированию новой, более устойчивой экономики будет способствовать федеральная под-держка и реализация ряда региональных программ.

Рассматривается модель товарных потоков эксклавного региона (МТПЭР).Цель разработки МТПЭР — выявление агрегированных пропорций экономики эксклава в переходный период функционирования особой экономической зоны (ОЭЗ). Основной метод анализа — сопоставление данных по производству валового регионального продукта и по внешнеэкономической деятельности региона (включая экспорт и импорт товаров, вывоз товаров из Калининградской области в другие регионы России и наоборот). В результате получается принципиальная МТПЭР, приводится ее оценка за 2011 г. Наличие дополнительных по сравнению с обычным регионом данных о товарных потоках в рамках переходного периода ОЭЗ позволило выявить структурные диспропорции экономики. Показано, что существование переходного периода ОЭЗ не привело к изменению принципиальной модели функционирования экономики региона, а только увеличило возможности по изъятию ренты. Данные структурные дисбалансы в экономике эксклава были предсказаны нами [16; 17] на микроуровне, в частности, в работе анализируется принципиальная схема изъятия ренты переходного периода ОЭЗ. Разработанная МТПЭР может использоваться для прогнозирования развития экономики эксклава при различных вариантах дальнейшей эволюции ОЭЗ в Калининградской области.

Дается оценка социального благополучия сельских муниципальных районов Калининградской области. На основе анализа статистических данных и экспертных оценок составлен рейтинг степени социального благополучия. Выборка сельских районов в Калининградской области осуществлялась по следующим критериям: доля населения, проживающего в сельской местности от общей численности населения района (пороговое значение 50 %); доля внеселитебных территорий от общей площади района (пороговое значение 75 %); доля земель сельскохозяйственного назначения от общей площади района (пороговое значение 50 %). Для дальнейшего анализа рассматривались показатели геодемографической обстановки, инвестиционного потенциала и уровня развития производства в районах. Исследование показало, что наиболее благополучными являются пригородные Гурьевский, Багратионовский и сельскохозяйственные Нестеровский и Правдинский районы, а наименее — Гвардейский, Краснознаменский, Озерский и Черняховский. Сравнение с другими субъектами Северо-Западного федерального округа показало, что уровень социального благополучия сельских муниципальных районов Калининградской области весьма высок, большинство из них осуществили переход от депрессии к устойчивому развитию.

Предлагается современная трактовка понятия «геоэкономическое положение» применительно к одному из важнейших центров Балтийского региона — Санкт-Петербургской агломерации. Приморское положение агломерации и тесная связь с Ленинградской областью дают возможность авторам рассмотреть целиком Санкт-Петербургский приморский регион. Цель исследования заключается не только в проверке, подтверждении и объяснении специфики геоэкономического положения этого региона, но и в выявлении свойств прилегающего геоэкономического пространства. Положение Санкт-Петербургского приморского региона имеет ключевое значение для обеспечения устойчивого роста региональной экономики, распространения импульсов индустриализации и модернизации вглубь Северо-Западного макрорегиона России. Особый характер геоэкономического положения региона усиливает «унаследованные» и приобретенные эффекты очаговой индустриализации и поляризации пространства, что обеспечивает дополнительные предпосылки для инверсии российского экономического пространства — «Россия физического пространства» и «экономическое пространство России». Исследование опирается как на традиционную экономико-географическую (территориальный, кластерный, пространственный подходы), так и собственную геоэкономическую методологию (геоэкономический подход). Также используются наработки в рамках региональной экономики и учения о пространстве.

Рассматриваются определяющие условия и факторы развития Аландских островов, описываются основные международно-правовые акты, регламентирующие современный статус данных территорий; выявляются тенденции изменения объема и структуры  экономической деятельности; анализируются процессы изменения численности населения по регионам и коммунам, особенности миграционного обмена населения; характеризуются правовые основы социально-экономического развития этого региона Финляндии. Утверждается, что главным фактором, определяющим современное благополучие островов, является не их политический статус или институциональные особенности, а экономико-географическое положение, «эффект концентрации» и приток населения извне. Указывается, что имеющиеся даже в пределах столь небольшой территории значительные региональные различия свидетельствуют о том, что пространственная структура общества формируется в первую очередь под воздействием естественных тенденций, преодолеть который вряд ли возможно.

Анализируются принципы территориального (за рубежом — пространственного) планирования, на которых базируется данный вид градостроительной деятельности в странах ЕС и в РФ. Рассмотрены и сопоставлены следующие принципы: 1) территориального согласия посредством сбалансированного социального и экономического развития регионов и повышения их конкурентоспособности; 2) поощрения развития, генерируемого городскими функциями, и совершенствования взаимоотношений города и деревни; 3) создания сбалансированных условий транспортного доступа ко всем местам проживания людей; 4) развития доступа к информации и знаниям; 5) сокращения ущерба, наносимого окружающей среде; 6) приумножения и защиты природных ресурсов и природного наследия; 7) приумножения культурного наследия как фактора развития; 8) развития безопасной добычи энергоресурсов; 9) поощрения устойчивого развития туризма. В ходе анализа действенности названных принципов было установлено, что уровень их использования в целях обеспечения устойчивого развития неодинаков вследствие существенных различий в природных и социально-экономических условиях устойчивого развития России и Евросоюза, а также разного опыта и традиций в пространственно-временном измерении. В большинстве государств ЕС еще в 1960-х гг. были созданы министерства пространственного планирования, а в РФ такого органа нет, а координация работ со стороны Министерства регионального развития носит фрагментарный характер.
Авторы статьи считают необходимым использовать опыт градостроительного планирования в ЕС, однако при этом следует учитывать специфические условия РФ, особенно в части территориального (пространственного) потенциала.

Рассматриваются международные кластеры, представляющие собой сравнительно новую форму пространственной организации экономики в условиях глобализации и получившие широкое распространение в странах Европы, в том числе  Балтийского региона. Отмечается, что данный феномен требует всестороннего изучения как в рамках научной так и экономической географии. Цель данной статьи — идентификация организованных международных кластеров в Балтийском регионе и нанесение их на карту регионов, в которых они расположены. Результаты исследования позволят сформировать целостное представление о совокупности существующих и зарождающихся международных кластерах макрорегиона, а также выдвинуть предположения о возможных предпосылках их создания. Методологической базой исследования выступил комплексный подход кейс-стади. Анализируются процессы трансграничной и транснациональной регионализации в странах Балтийского региона, направленные на образование международных кластеров. Дано определение международного кластера как новой формы пространственной экономики. Произведены идентификация и картирование организованных международных кластеров и кластерных инициатив стран региона Балтийского моря. Приводится характеристика международных кластеров Балтийского региона по следующим критериям: степень географической локализации, организованный характер создания, направления специализации. Проанализирована степень вовлеченности регионов России в процессы международного кластерного сотрудничества в макрорегионе.