2021 Том 13 №2

Еще недавно никто не мог предположить, что стремительный рост мобильности может быть так внезапно прерван радикальной иммобилизацией больших групп населения в глобальном масштабе. Ни исследования мобильности, ни другие области исследований не предусматривали такого сценария в представленных в них моделях мобильности и миграции. В последние десятилетия уверенность в неограниченной свободе перемещений и сама практика мобильности, а также ее научное моделирование основывались на идее неограниченного роста мобильности на субнациональном, национальном и наднациональном уровнях. Настоящая статья посвящена анализу примера иммиграции в Норвегию, который демонстрирует, как институциональные ограничения были изменены в целях борьбы с распространением COVID-19 и какие последствия это имело для иммиграции в Норвегию. В силу сложности этого феномена мы уделяем особое внимание лицам, ищущим убежища, особенно несовершеннолетним без сопровождения взрослых, предполагая, что особый миграционный статус этих групп делает их особенно уязвимыми для недавно введенных иммиграционных мер. Основываясь на совокупности данных о миграционных правилах и статистике заявлений о предоставлении убежища, мы анализируем, какое влияние меры ограничения мобильности в период пандемии COVID-19, реализованные в Норвегии с января 2020 года, оказали на процедуры предоставления убежища, мобильность и статистику подачи заявлений о предоставлении убежища в Норвегии.

Долгое время, вплоть до 1960-х годов, Финляндия была страной эмиграции. За короткий промежуток времени из страны с депрессивной экономикой она превратилась в «страну всеобщего благоденствия», что поставило ее в ряд государств, привлекательных для иммиграции. Вследствие демографических проблем, отразившихся на рынке труда, социальной сфере и проч., Финляндия сегодня заинтересована в притоке трудовых мигрантов, в первую очередь из сопредельных стран. Основную часть иммигрантов, приезжающих в Финляндию из стран Евросоюза, составляют граждане Эстонии. Но гораздо больший демографический потенциал имеет иммиграция из России и других стран бывшего СССР, не входящих в Евросоюз. Эта иммиграция классифицируется несколькими направлениями: от сезонной до иммиграции предпринимателей и высококвалифицированных специалистов. В настоящее время основными потоками эмиграции из России в Финляндию можно считать образовательную и трудовую, а также эмиграцию по линии воссоединения семей и брачную миграцию. Статья представляет собой попытку исследования потоков иммиграции в страну из приграничных стран, прежде всего из России. Результатом исследования является анализ основных каналов миграции в Финляндию, среди которых важную роль играет миграция по линии воссоединения семей, образовательная миграция, миграция высококвалифицированных кадров и появление русскоязычного бизнеса в стране. Финляндия нуждается в притоке медицинских работников, ученых разных специальностей, специалистов в области IT-технологий, развитии бизнеса и пр. Это актуально для приграничных с Россией районов Финляндии, где, например, сегодня остро ощущается дефицит медицинских кадров высшего и среднего звена. Особое внимание в исследовании уделяется профессиональной и социально-демографической структуре потока трудовых иммигрантов в Финляндию и миграционной политике страны по адаптации и интеграции русскоговорящих иммигрантов. Статья позволяет представить общую картину современной миграционной политики Финляндии в отношении трудовой миграции из России и мигрантов из других стран. В ходе сбора и обработки материалов исследования использованы данные официальных сайтов статистики миграционной службы Финляндии, службы занятости, базы данных Статистического управления Финляндии, Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), национального управления образования Финляндии.

Статья посвящена выявлению роли конструируемого в СМИ образа региона в формировании миграционных установок переселенцев. Внимание обращено на Калининградскую область — российский эксклав, прирост численности населения которого происходит исключительно за счет миграции. Цель статьи — определить значимость ключевых медиаобразов Калининградской области в процессе принятия решения об иммиграции миллениалов и представителей реформенного поколения (концепция поколений В.В. Радаева). Эмпирическую базу исследования составили публикации о Калининградской области в региональных и федеральных СМИ России за 2014—2018 годы (N = 1913) и полуструктурированные интервью с информантами (N = 44). Основные исследовательские методы — анализ публикаций и глубинные интервью с последующей обработкой в программе Atlas.ti. В результате анализа публикаций СМИ были выделены пять образов Калининградской области, постоянно присутствующих в российском информационном пространстве: регион международного сотрудничества, военный форпост, экономически и туристически привлекательный регион, регион с развивающейся инфраструктурой. Наибольшие межпоколенческие отличия в оценке значимости медиаобразов обнаружены в отношении Калининградской области как военного форпоста и экономически привлекательного региона. Представители реформенного поколения более склонны, чем миллениалы, к восприятию военной угрозы со стороны других стран, поэтому условие защищенности было значимым при переезде. Миллениалы проявили большую осведомленность о составляющих образа экономически привлекательного региона, что послужило весомым иммиграционным фактором. Сделан вывод о том, что различия между миллениалами и реформенным поколением в оценке значимости медиаобразов Калининградской области во многом обусловлены спецификой миграционных мотивов. Для миллениалов приоритетом являются возможности для трудоустройства и карьерного роста, в то время как для реформенного поколения — расчет на выбор комфортного места проживания в старости.