Динамика численности населения и трансформация системы расселения Польши (к итогам переписи 2021 года)

Введение

Второе и начало третьего десятилетия XXI в. существенным образом изменили структуру населения зарубежной Европы. В целом для европейских стран было свой­ственно сочетание механического прироста с естественной убылью. Механический прирост обеспечивался за счет как легальной, так и нелегальной миграции из азиатских и африканских стран, а естественная убыль для большинства европейских стран находилась во взаимной обусловленности со «старением» населения.

Однако эти общие для зарубежной Европы особенности геодемографической трансформации значительно отличались по крупным ее частям — Северной, Западной, Южной, Восточной Европе, а также по государствам и регионам этих государств. Большой интерес представляют геодемографические изменения в постсоциалистических странах Восточной Европы. За тридцать лет, прошедших со времени краха СССР и руководимого им «социалистического лагеря», пути бывших «государств реального социализма» разошлись очень сильно. Однако многие процессы, которые мы наблюдали и наблюдаем сейчас в бывших социалистических странах, проявляют свое действие и в государствах, образовавшихся на месте Советского Союза, включая Россию.

Повышенное внимание следует уделить демографическим процессам, происходящим в Польше, самом крупном по площади и численности населения постсоциалистическом государстве Восточной Европы, имеющем к тому же протяженную границу с постсоветскими странами — Россией, Литвой, Белоруссией и Украиной. При этом трудно не заметить определенное сходство в политической трансформации Республики Польша и Российской Федерации. Польша с приходом к власти партии ПиС (PiS — «Prawo i Sprawiedliwość», наиболее распространенный русский перевод — «Право и справедливость») основывает свою внешнюю и внутреннюю политику на традиционных для польского общества ценностях в том виде, в каком руководство ПиС эти ценности понимает. Во внешней политике ПиС исходит из того, что Польша окружена врагами и недругами, главным из которых числится Россия. Основу российской внешней политики составляет представление о том, что Российская Федерация находится в неприятельском окружении, а в качестве главного противника рассматривается блок НАТО, членом которого является Польша.

Во внутренней политике нынешних властей Польши и России сходство еще более заметно. Если говорить только о демографической политике, или «политической демографии» [1], то в нынешней Польше во главу угла ставятся «семейные ценности», в значительной мере опирающиеся на религиозные основы [2]. Сходная позиция характерна и для России. Как в Польше, так и в России в качестве основного пути решения демографических проблем рассматривается материальное поощрение рождаемости. В Польше оно обеспечивается программой «500+» [3], в России — программой материнского (семейного) капитала. Однако в Польше стимулирование рождаемости имеет в том числе репрессивную составляющую, заключающуюся в ограничении абортов под страхом наказания участвующего в них медицинского персонала¹, чего в России пока нет.

Демографические процессы, происходящие в России и Польше, также сходны. Для обеих стран характерно сокращение численности населения, главным образом вследствие его естественной убыли. Правда, на протяжении нескольких лет после вступления в Евросоюз Польша переживала период роста рождаемости, который определяют как «евро-бебибум» [4], но это время быстро прошло. Кроме того, для Польши вследствие ее членства в Евросоюзе характерен высокий уровень трудовой эмиграции [5].

Национальная всеобщая перепись населения и жилищ (Narodowy Spis Pows­zechny Ludności i Mieszkań, далее — NSP 2021) прошла в Польше в 2021 г. и про­должалась с 1 апреля по 30 сентября. В отличие от России, в Польше участие в переписи является обязательным, а ее жители обязаны давать на вопросы переписи точные, исчерпывающие и соответствующие действительности ответы. Сообщение неверных данных может повлечь наказание в виде штрафа или тюремного заключения сроком до двух лет, отказ от сообщения требуемых для переписи данных карается штрафом, штраф полагается также за несоблюдение сроков сообщения этих данных (п. 1 ст. 28, а также ст. 56—58 Закона об общественной статистике)². Сбор данных в ходе NSP 2021 осуществлялся онлайн, с помощью телефонных опросов по специальной линии (звонок со стороны опрашиваемого), телефонных опросов со стороны переписчиков (пол. rachmistrzów spisowych), а также при обходе переписчиками своих участков. Исходя из этого можно предположить, что данные NSP 2021 являются полными и достоверными, позволяющими объективно оценить геодемографические процессы, происходящие в современной Польше.

Главное статистическое управление Польши (Główny Urząd Statystyczny, да­лее — GUS) публиковало предварительные данные, собранные в ходе переписи, с февраля по декабрь 2022 г. Последний на время написания данной статьи (начало 2023 г.) сборник и одновременно первый, отражающий окончательные сведения, собранные в ходе переписи 2021 г., «Ludność rezydująca — informacja o wyn­ikach Narodowego Spisu Powszechnego Ludności i Mieszkań 2021» («Постоянное население — информация об итогах Национальной переписи населения и жилищ 2021») вышел 21 декабря 2022 г.³

Цель статьи — представить анализ геодемографических изменений в современной Польше, опирающийся главным образом на материалы Национальной переписи населения и жилищ, проведенной в 2021 г.

Материалы и методы

Основным методом, применяемым в ходе работы над статьей, является статистический. Главным источником статистических данных стали сборники по итогам NSP 2021, опубликованные GUS в течение 2022 г. Применялись также описательный метод, метод классификации и метод районирования. Использование указанных методов традиционно для экономико-географических исследований.

Результаты

Ключевой итог любой переписи населения — выявление основных тенденций изменения численности населения. В целом для Польши межпереписной период 2011—2021 гг. характеризовался сокращением численности населения. Численность наличного населения Польши на 31 марта 2021 г. составляла 37 019 327 чел., или 97,2 % от численности наличного населения 2011 г. (38 044 565 чел.)⁴, что несколько расходится с данными текущего учета, отраженными в материалах Евростата (рис. 1).

1

Динамика численности населения стран ЕС, расположенных в Балтийском макрорегионе, 2021 г., % к 2011 г.

Составлено на основе данных: Population change — Demographic balance and crude rates at national level, 2022, Eurostat, URL: https://ec.europa.eu/eurostat/databrowser/view/demo_gind/default/table?lang=en (дата обращения: 14.02.2022).

Численность мужчин (17,9 млн чел. в 2021 г., 18,4 млн чел. в 2011 г.) и женщин (19,1 млн чел. в 2021 г., 19,6 млн чел. в 2011 г.) сократилась почти одинаково, на 0,5 млн чел. («почти» вследствие округления счета). Исходя из этого можно утверждать, что основной причиной снижения численности населения Польши за 2011—2021 гг. была естественная убыль (табл. 1).

Если бы ведущую роль в снижении численности населения играл механический отток, то численность представителей одного пола сокращалась бы быстрее, чем другого. В процессы вовлекаются в первую очередь мужчины, но сейчас трудно сказать, какой труд, мужской или женский, более востребован за пределами Польши в пост-индустриальных странах «Единой Европы». Те же выводы применимы и к трудовой миграции в Польшу, главным направлением которой является восточное, преимущественно Украина, в основном Западная [6] (табл. 2).

Соотношение городского и сельского населения в 2011—2021 гг. менялось, хотя и незначительно, в пользу сельского. Если в 2011 г. численность городского населения составляла 23,1 млн чел., а его доля в населении Польши была равна 60,8 %, то в 2021 г. численность горожан составила 22,2 млн чел., а их доля в населении страны снизилась до 59,9 %. Численность сельского населения в 2011 г. составляла 14,9 млн чел., или 39,2 % от населения страны, а в 2021 г. — 14,8 млн чел., или 40,1 % населения страны. Таким образом, при общем снижении численности населения Польши за 2011—2021 гг. примерно на 1 млн чел. численность городского населения страны сократилась приблизительно на 900 тыс., а сельского — на 100 тыс. чел.

Рурализация в условиях европейской страны представляет собой настолько необычный процесс, что однозначно определить его причины и последствия видится весьма затруднительным, хотя сокращение численности городского населения прослеживается в Польше по крайней мере с конца XX в. [7]. На протяжении сотен лет для всех европейских государств была характерна урбанизация, хотя по уровню урбанизированности и темпам урбанизации Польша уступала многим из них, оставаясь в значительной мере крестьянской страной [8]. В Польше, как и в России, значительная часть городского населения — горожане в первом или во втором поколении, для которых городской образ жизни не всегда понятен и привычен.

В условиях Польши сложности формирования городского образа жизни связаны еще и с особенностями формирования территории этого государства в ходе и после Второй мировой вой­ны, когда значительная часть территории Второй Речи Посполитой (межвоенной Польши) была утрачена, но взамен этого получены новые земли на севере и западе (так называемые Возвращенные земли, пол. Ziemie Odzyskane), куда была перемещена значительная часть населения как из центральных районов государства, сильно разрушенных вой­ной, так и с бывших восточных окраин Второй Речи Посполитой, отошедших к СССР (в состав УССР и БССР). Это перемещенное население расселялось в первую очередь в городах. Как утверждает А. А. Жиров, «включение в состав польского государства Западных земель, урбанизированных в высокой степени, значительно увеличило общий уровень урбанизации в стране. Крестьянам, которые составляли большинство мигрантов, приходилось адаптироваться к новым городским условиям» [9, с. 85]. Восстановление сельской местности на севере и западе современной Польши шло по пути создания крупных сельскохозяйственных предприятий, занимающих обширные земельные массивы [10] и в значительной степени опирающихся на оставленные немецким населением городские поселения. Те, кто работал и продолжает работать на этих предприятиях, были и остаются скорее сельскохозяйственными рабочими, чем крестьянами как таковыми, преобладающими на востоке Польши. Составной частью рурализации в Польше являются процессы субурбанизации, когда новые фактически городские кварталы строятся за пределами городов в формально сельских местностях. В данном случае можно говорить о «ложной рурализации» по аналогии с «ложной урбанизацией».

Видимо, еще одна причина сокращения численности и доли городского населения — рост числа бездомных, бывших горожан, покидающих места своего прежнего постоянного жительства и перемещающихся «в никуда». Бездомность представляет большую проблему для современной Польши, но она стала настолько обыденной, как и в России, что привлекает к себе внимание только в каких-то особо серьезных случаях. Так, в ноябре 2022 г. польские СМИ много писали о женщине с двухлетней дочерью, обнаруженных живущими в палатке в прибрежной лесополосе около Гданьска⁵.

По утверждению Г. М. Федорова, «геодемографические особенности регионов влияют на направления и темпы их социально-экономического развития, а возникающие диспропорции между состоянием населения в регионе и желательным ходом регионального развития могут значительно усугублять актуальные экономические и социальные проблемы» [11, с. 7]. Как совершенно справедливо утверждают Т. Ю. Кузнецова и Г. М. Федоров, характеризуя территориальную дифференциацию геодемографического развития Балтийского региона, «высокоразвитые регионы характеризуются более благоприятными демографическими показателями» [12, c. 136)]. Верно и обратное — чем лучше демографические показатели региона, тем благополучнее он развивается в экономическом и социальном отношении. Это подтверждается и сведениями об изменении численности населения воеводств Польши в сравнении с величиной валового регионального продукта на душу населения [13].

Пространственные различия в геодемографическом развитии Польши весьма велики. Статистикой Евросоюза в Польше выделяется семь регионов уровня NUTS 1: PL9 (Мазовецкое воеводство, состоит из двух частей — Варшавской столич­ной и Мазовецкой региональной), PL6 (Северный регион, три воеводства — Ку­явско-Поморское, Варминско-Мазурское, Поморское), PL5 (Юго-Западный, два воевод­ства — Нижнесилезское и Опольское), PL4 (Северо-Западный, три воевод­ства — Великопольское, Западно-Поморское и Любуское), PL8 (Восточный — Лю­блинское, Подляское и Подкарпатское воеводства), PL2 (Южный, два воеводства — Малопольское и Силезское), PL7 (Центральный — Лодзинское и Свентокшиское воеводства).

Регионы NUTS 1 в пределах Польши часто объединяют совершенно несходные между собой в демографическом, социальном и экономическом отношении территории. Насколько можно судить по составу статистических регионов, они выделялись статистической службой Евросоюза иногда чисто механическим образом. Так, например, у Варминско-Мазурского воеводства в геодемографическом и других отношениях гораздо больше общего с Подляским воеводством (центр — Белосток), чем с Поморским (центр — Гданьск), хотя с последним его и связывает общая история (до Второй мировой вой­ны эта территория была частью Германии). При этом у Под­ляского и Подкарпатского воеводств, включенных в один регион PL8 «Восточный», общее только то, что оба имеют выход к восточной границе Польши, но к разным государствам (Подляское воеводство к Белоруссии, Подкарпатское к Украине), все остальное (природа, демография, экономика) отличается. Два воеводства, выходящие к берегу Балтийского моря, — Поморское и Западно-Поморское, отнесены к разным регионам, Северному и Северо-Западному соответственно. Применение названия Центральный к региону, состоящему из Лодзинского воеводства с центром в Лодзи и Свентокшиского воеводства с центром в Кельце, представляется странным, поскольку оба воеводства ни в каком смысле сейчас «центрами» не являются: Лодзь когда-то была развитым текстильным центром, а ныне старопромышленный город в состоянии глубокого упадка, Кельце — просто отсталый город, никогда не знавший особого процветания.

На основании геодемографических, природных, транспортных и других факторов авторами с применением бассейнового принципа районирования выделяются иные, чем в сетке NUTS, регионы, которые можно назвать геодемографически­ми районами: Столичный (Мазовецкое воеводство, организующая ось — Висла в среднем течении), Приморский (Поморское и Западно-Поморское воеводства, организующая ось — побережье Балтийского моря), Вартинский (Великопольское и Любуское воеводства, организующая ось — река Варта, впадающая в Одру в среднем течении), Силезский (Нижнесилезское, Опольское, Силезское воеводства, организующая ось — река Одра в верхнем течении), Прикарпатский (Малопольское, Свентокшиское и Подкарпатское воеводства, организующие оси — Висла в верхнем течении и ее приток Сан), Бугско-Мазурский (Люблинское, Подляское и Варминско-Мазурское воеводства, организующая ось в южной части — река Буг, через северную часть проходит водораздел бассейнов Вислы, с одной стороны, Немана и Преголи — с другой, представляющий собой Мазурские озера) и Висло-Одринский (Куявско-Поморское и Лодзинское воеводства, через их территорию проходит водораздел бассейнов Вислы и Одры, а также протекает Висла в среднем и нижнем течении) (табл. 3).

Из семи выделяемых авторами геодемографических районов только для одного, Столичного (он же — регион уровня NUTS 1 Мазовецкое воеводство, PL9), за межпереписной период отмечается рост численности населения, но рост этот обеспечивается главным образом Варшавой. Если в столице численность населения выросла за это время на 10 %, то в остальной части воеводства на 2 %, и этот рост приходился на пригороды Варшавы. Для значительной части Мазовецкого воеводства, главным образом его северных и восточных повятов, было характерно сокращение численности населения. В Приморском и Вартинском районах, занимающих север и северо-запад Польши, численность населения осталась примерно на том же уровне, что и была. Во всех остальных геодемографических районах численность населения сократилась. Наименьшим (на 1 %) было снижение численности населения в Прикарпатском районе (юго-восток Польши). На 4 % сократилась численность населения в Силезском районе, занимающем юго-запад Польши. Наибольшим сокращением (на 5 %) характеризовались Бугско-Мазурский и Висло-Одринский районы, расположенные «зеркально» по отношению друг к другу, к западу и к востоку от Столичного.

Воеводства по сочетанию тенденций изменения численности населения самих воеводств и воеводских центров можно разделить на следующие группы:

— воеводства, где отмечается рост численности населения как самого воевод­ства, так и воеводского центра;

— воеводства, где численность населения в общем сокращается, а численность населения центра растет;

— воеводства, где численность населения растет, а численность населения вое­водского центра сокращается;

— воеводства, где сокращается как численность населения в целом, так и чис­ленность населения центра воеводства (рис. 2).

Рост численности населения некоторых воеводских центров связан с тем, что в их состав включались примыкавшие к ним населенные пункты. Так, в Любуском воеводстве один из двух центров, Гожув-Великопольски, показал снижение численности населения (в 2021 г. 96 % к 2011 г.), а второй, Зелёна-Гура — рост (в 2021 г. 116 % к 2011 г.). На самом деле тенденции изменения численности населения и Любуского воеводства в целом, и Гожува-Великопольского и Зелёной-Гуры были бы одинаковы, но в состав Зелёной-Гуры с 1 января 2015 г. включена пригородная сельская гмина с тем же названием, что и привело к формальному росту численности населения города. Расширение городской территории способствовало росту численности населения Кракова (в 2013 г. присоединена часть гмины Коцмыжув-Любожица) и Ополе (в 2017 г. присоединены части гмин Домброва, Добжень-Вельки, Компрахцице и Прушкув), территория Жешува расширялась за это время трижды (в 2017 г. присоединена часть гмины Швилча, в 2019 г. — части гмин Глогув-Малопольски и Тычин, в 2021 г. — часть гмины Глогув-Малопольски). Благодаря расширению городской территории формально снизились темпы сокращения численности населения Щецина, так как в 2017 г. в его состав включена гмина Голенюв⁶.

К воеводствам, где растет численность населения как воеводства в целом, так и его центра, относятся в первую очередь Мазовецкое воеводство и Варшава, но об этом уже было сказано выше. На севере Польши таким воеводством является Поморское с центром в Гданьске — общая численность его населения за межпереписной период выросла на 3 %, численность населения Гданьска — на 4 %. Основу системы расселения Поморского воеводства составляет Трёхградье (пол. Trо́jmiasto) — три практически слившихся между собой города: портовый Гданьск (бывший немецкий Данциг), портово-промышленная Гдыня, специально построенная в межвоенное время как единственный тогда польский порт на Балтийском море, и курортный Сопот, расположенный между ними [14]. При этом численность населения в Трёхградье растет вследствие как механического, так и естественного прироста [15].

2

Изменение численности постоянного населения по воеводствам и воеводским центрам в 2011—2021 гг.

Составлено на основе данных: Ludność rezydująca — informacja o wynikach Narodowego Spisu Powszechnego Ludności i Mieszkań, 2022, Warszawa: Główny Urząd Statystyczny, URL: https://stat.gov.pl/obszary-tematyczne/ludnosc/ludnosc/ludnosc-rezydujaca-dane-nsp-2021,44,1.html (дата обращения: 14.02.2023).

На юге Польши к числу воеводств, где выросла численность населения как в самом воеводстве, так и в воеводском центре, относится Малопольское воеводство с центром в Кракове. Воеводства с растущей численностью населения как в целом, так и воеводского центра являются самыми благополучными не только с геодемографической, но и с социально-экономической точки зрения. Мазовецкое, Поморское и Малопольское воеводства, а также несколько уступающее им Великопольское на протяжении десятилетий устойчиво лидируют по качеству жизни [16] (табл. 4).

Коэффициент линейной корреляции между уровнем ВРП на душу населения в 2021 г. и динамикой численности населения в 2011—2021 гг. составляет 0,65, то есть связь между ними близка к существенной.

Следует отметить, что именно в наиболее благополучных с геодемографической точки зрения воеводствах сильнее всего проявились последствия пандемии COVID-19 [17]. Такими же, а именно с преимущественным воздействием на благо­получные регионы, были последствия пандемии в России [18], [19]. Но существенного изменения демографической ситуации из-за пандемии ни в Польше, ни в России не произошло.

Воеводств, где численность населения сокращается, а численность населения воеводского центра растет, в Польше четыре: Любуское, Нижнесилезское, Опольское, Подкарпатское. Первые три представляют собой сплошной территориальный массив, примыкающий к реке Одра. В Любуском воеводстве рост численности населения одного из двух центров, Зелёной-Гуры, имеет в значительной мере формальный характер, что уже отмечалось выше: численность населения города выросла за счет присоединения к нему пригородных территорий. В Нижнесилезском воеводстве с центром во Вроцлаве и в Опольском воеводстве с центром в Ополе происходит «перераспределение» численности населения.

Экономическая жизнь в городах Нижней Силезии в значительно мере базируется на добывающей и первичных отраслях обрабатывающей промышленности. Так, например, значительную часть Нижнесилезского воеводства занимает Легницко-Глоговский меднозаводской округ (пол. Legnicko-Głogowski Okręg Miedziowy, LGOM), территориально в значительной мере совпадающий с существовавшим в 1975—1998 гг. Легницким воеводством. В то время намного более дробное, чем сейчас, воеводское деление Польши в целом соответствовало ее экономико-географическому районированию. Главный город этого района — Легница, где с 1945 по 1993 г. располагалось командование и крупный гарнизон советской Северной группы вой­ск [20]. Вторым градообразующим предприятием до 1993 г. был, а после вывода советских (российских) вой­ск с территории Польши первым стал медный завод (пол. Huta Miedzi Legnica), построенный в 1951—1953 гг. при техническом содействии СССР. Это предприятие ныне вполне благополучно, объем производства на нем растет, особенно быстро после 2019 г., когда заработала роторно-наклонно-плавильная печь для переработки медного лома, торжественно введенная в эксплуатацию нынешним премьер-министром Польши М. Моравецким⁷. Но переход к переработке и использованию лома привел к снижению использования продукции местных шахт, расположенных в пределах LGOM, и, как следствие, занятости на них, а также к сокраще­нию численности занятых на самом медном заводе в силу роста производительности труда с появлением нового оборудования. Таким образом, повышение экономических показателей градообразующего предприятия способствовало скорее ухудшению демографической ситуации, нежели ее улучшению. Численность населения Легницы в 2011 г. составила 103 тыс. чел., в 2021 г. — 94 тыс. чел. Население же Легницко-Глоговского подрегиона (в целом совпадающего с LGOM) Нижнесилезского воеводства в 2012 г. насчитывало 454 тыс. чел., в 2021 г. — 434 тыс. чел., то есть идет не «растекание» Легницы в пределы окружающих ее гмин и повятов, а отток населения за пределы подрегиона в условиях его экономического роста.

Легница в данном случае приведена только в качестве примера, такие же или близкие особенности геодемографического развития характерны и для других городов Нижнесилезского и Опольского воеводств. Можно предполагать, что часть населения, покидающего подобные Легнице нижнесилезские города, покидает пределы региона, а зачастую и вообще Польши, а часть оседает в воеводских центрах, что и приводит к росту численности их населения.

В Подкарпатском воеводстве рост численности населения воеводского центра, Жешува, так же, как и в Любуском воеводстве Зелёной-Гуры, имеет в значительной мере формальный характер и во многом объясняется присоединением к этому городу фактически слившихся с ним пригородных территорий. Но при этом Жешув является первым крупным польским городом на пути украинской рабочей миграции в Польшу, что также способствует росту численности его населения (миграция с Украины, связанная с военными событиями, начавшимися в феврале 2022 г., не входит в предмет рассмотрения данной статьи).

К числу воеводств, где общая численность населения растет, а численность населения воеводских центров сокращается, относится Великопольское воеводство с центром в Познани. Такая трансформация геодемографической ситуации связана с тем, что основным фактором, определяющим экономическое развитие современного Великопольского воеводства, является его экономико-географическое положение. Через территорию воеводства проходят две ключевые полимагистрали нынешней Польши: широтная, соединяющая Западную Европу с Белоруссией и Россией, и меридиональная, связывающая польские порты Балтийского моря с Чехией и более южными государствами Евросоюза. Очевидно, что столь благоприятное экономико-географическое положение притягивало сюда и промышленность, причем Познань была не единственным промышленным центром Великой Польши.

Так, второй по численности населения город Великопольского воеводства Калиш был и остается одним из главных центров польского авиастроения. Здесь на авиазаводе «ПЗЛ-Калиш» (пол. PZL-Kalisz) в 1970—1990-х гг. по советской лицен­зии и в кооперации с СССР производились «кукурузники» — самолеты Ан-2, а также двигатели для них, причем эти двигатели производятся до настоящего времени, поскольку «кукурузники» продолжают летать по всему миру. С 1992 г. здесь же существует производство авиационных двигателей Pratt & Whitney Kalisz, изго­тавливающее продукцию для Airbus и Bombardier. В старопромышленном центре воеводства Познани существовавшие до 1990-х гг. заводы и фабрики закрывались, численность занятых в промышленности сокращалась, но предприятия новых отраслей создавались на пригородных территориях, примыкающих к Познани и входящих в состав Познаньской агломерации. Соответственно, снижение численности населения Познани в значительной степени является формальным — Познань «растекается» по окружающей город территории.

Самая многочисленная группа воеводств — группа, где сократилась как численность населения в целом, так и численность населения воеводского центра. К ней относятся Западно-Поморское воеводство с центром в Щецине, Силезское с центром в Катовицах, Свентокшиское с центром в Кельце, Варминско-Мазурское с центром в Ольштыне, Подляское с центром в Белостоке, Люблинское с центром в Люблине, Куявско-Поморское с центрами в Быдгощи и Торуни и Лодзинское с центром в Лодзи.

Очевидно, что снижение численности населения как по воеводству, так и по его центру может рассматриваться как свидетельство общей неблагополучной социально-экономической ситуации в регионе, но причины этого неблагополучия различны. В составе данной группы воеводств выделяются две подгруппы. Первая — депрессивные воеводства, где снижение численности населения связано с сокращением или даже прекращением старых производств при медленном создании новых либо их отсутствии. Вторая подгруппа — отсталые воеводства, традиционно развивающиеся медленнее Польши в целом.

К числу депрессивных воеводств можно отнести Западно-Поморское, Силезское, Лодзинское и Куяво-Поморское, к числу отсталых — Свентокшиское, Варминско-Мазурское, Подляское и Люблинское. Сокращение численности населения Западно-Поморского воеводства связано с его активной деиндустриализацией. Так, прекратили свою деятельность существовавшие еще с германских времен главные предприятия Щецина — бывший судостроительный завод им. Адольфа Варского (Stocznia Szczecińska im. Adolfa Warskiego), последнее судно на котором «FESCO Vladimir» было построено в 2009 г. для Дальневосточного морского пароходства, и Щецинский металлургический завод (Huta Szczecin), одним из основных потреби­телей продукции которого и был этот судостроительный завод. Резко сократились объемы судоремонта. Новые отрасли экономики в Западно-Поморском воеводстве, в отличие от Поморского, развиваются крайне медленно. Для глубинных районов Западно-Поморского воеводства характерно сокращение численности сельского населения. Население «стягивается» к главным городам воеводства — Щецину, Кошалину и Свиноуйсьце.

Силезское воеводство представляет собой классический депрессивный старопромышленный район. Большая часть населения и экономики воеводства сосредоточена в Верхнесилезском промышленном районе (пол. Górnośląski Okręg Przemysłowy, GOP), в основном созданном во времена Польской Народной Респу­блики, с населением примерно 2 млн чел. Фактически данный промышленный район представляет собой крупнейший город Польши, поскольку входящие в его состав города (Катовице, Сосновец, Руда-Шлёнска, Забже, Хожув и др.) слились друг с другом. Отрасли специализации здесь типичны для старопромышленных районов. Это добыча каменного угля, металлургия, коксохимия, материалоемкие отрасли машиностроения, соответственно понятна причина депрессивности Силезского воеводства. Вряд ли можно полностью согласиться с утверждением А. А. Попова о том, что «Силезское воеводство за постсоциалистический период стало одним из наиболее ярких примеров эффективного регионального развития, поддерживаемого европейскими субсидиарными программами» [21, с. 72]. Если бы это было действительно так, то численность населения как воеводства в целом, так и его центра должна была расти, а не сокращаться.

Депрессивность Лодзинского воеводства связана с деградацией легкой промышленности, главным образом текстильной, а также кожевенно-обувной. В Российской империи Лодзь была крупнейшим центром текстильного производства, пятым по численности населения городом после Санкт-Петербурга, Москвы, Варшавы и Одессы (314 тыс. чел. по переписи 1897 г.). Промышленное развитие Лодзи во второй половине XX в. определялось ориентацией на рынки стран — членов СЭВ, главным образом СССР. В конце XX в. этот рынок сбыта для Лодзи был потерян, что привело к краху легкой промышленности города и воеводства.

В Куявско-Поморском воеводстве демографическая ситуация в Быдгощи, где главные градообразующие предприятия, например PESA (Pojazdy Szynowe Pesa Byd­goszcz, занимающееся производством и ремонтом локомотивов, вагонов и трамваев), существуют с германских времен, сложнее, чем в Торуни. Большая часть предприятий Торуни создана во времена ПНР, например Торуньский завод перевязочных материалов (Toruńskie Zakłady Materiałów Opatrunkowych, производит большую номенклатуру санитарно-гигиенической продукции), построенный в 1950-е гг. как завод Министерства национальной обороны Польской Народной Республики.

Три из четырех «отсталых» воеводств расположены вдоль границы Польши с Россией, Литвой, Белоруссией и частично Украиной — Варминско-Мазурское, Подляское и Люблинское. Замедленное в сравнении с остальной Польшей социально-экономическое развитие этих воеводств можно объяснить особенностями формирования восточной границы Польши. В дореволюционное время, когда Варшава была третьим городом Российской империи, сфера ее влияния распространялась на территорию тогдашней России, охватывая современную Литву и западную Белоруссию — Вильно (Вильнюс), Гродно, Брест-Литовск (Брест). В межвоенное время в эту сферу вошла нынешняя Западная Украина (Львов). С присоединением в 1939 г. к СССР Западной Белоруссии и Западной Украины и включением в 1940 г. в состав Советского Союза Литовской ССР [22] восточные районы нынешней Польши остались без крупных «организующих центров», хотя часть их была возвращена Польше в 1944 г. (Белостокская область БССР вместе с Белостоком [23]) и 1945 г. (из состава УССР город Перемышль с примыкающей к нему территорией — современный Пшемысль на юго-востоке Подкарпатского воеводства). Место утраченных «организующих центров» заняли второстепенные до этого города. Для нынешнего Варминско-Мазурского воеводства, территория которого до II Мировой вой­ны входила в состав Германии, в силу особенностей географического положения (широкий выход к Вислинскому заливу) главным «организующим центром» был Кёнигсберг — нынешний Калининград.

До первых лет XXI в. восточные воеводства развивались медленнее Польши в целом, но все же развивались [24]. Однако с введением визового режима между Польшей, вступившей в Шенгенскую зону, с одной стороны, и Россией и Белоруссией — с другой, начали распадаться уже сформировавшиеся к этому времени трансграничные связи. Это было предсказуемо, но со стороны правительства Польши никаких мер для предотвращения такого развития событий или сокращения его последствий не предпринималось. Как отмечалось в 2009 г., «польские политики были так поглощены вступлением в ЕС, что о разработке эффективной системы регулирования на период после 2004 г. мало кто думал. …Программные документы воеводств по региональной политике носят в основном формальный характер…» [25, с. 76]. С приходом к власти правительства ПиС эти связи еще более сократились, восточная граница в польских источниках иногда характеризуется как «восточная стена». В Подляском воеводстве, граничащем с Литвой и Белоруссией, за межпереписной период (2011—2021) численность населения снизилась более чем на 10 % примерно в 60 % гмин; более благоприятной демографической ситуацией характеризовались лишь гмины, окружающие Белосток и второй город воеводства Ломжу (рис. 4).

4

Доля гмин, где численность постоянного населения снизилась за 2011—2021 гг. более чем на 10 %, по воеводствам

Составлено на основе данных: Ludność rezydująca — informacja o wynikach Narodowego Spisu Powszechnego Ludności i Mieszkań, 2022, Warszawa: Główny Urząd Statystyczny, URL: https://stat.gov.pl/obszary-tematyczne/ludnosc/ludnosc/ludnosc-rezydujaca-dane-nsp-2021,44,1.html (дата обращения: 14.02.2023).

В Варминско-Мазурском воеводстве, граничащем из иностранных государств только с Россией, доля гмин, где численность населения сократилась более чем на 10 %, превышает половину. В этом воеводстве кроме территорий, примыкающих к воеводскому центру Ольштыну и второму по численности населения городу Эльблонгу, относительно благополучная демографическая ситуация сохраняется в некоторых гминах, примыкающих к магистральным дорогам, соединяющим Ольштын с Гданьском, Варшавой и Калининградской областью. Здесь все же проявлялось едва наметившееся российско-польское «трансграничное регионообразование» [26], [27]. Однако весь Браневский повят, где расположен главный сухопутный пограничный переход на российско-польской границе «Мамоново — Бранево», в 2011—2021 гг. характеризуется убылью населения более чем на 10 %. На протяжении постсоциалистического периода этот повят специализировался на приграничной торговле, в просторечии именуемой «челночной», и ее резкое сокращение вызвало снижение уровня жизни и отток населения.

В Люблинском воеводстве, граничащем с Белоруссией и Украиной, доля гмин, где численность населения снизилась за 2011—2021 гг. более чем на 10 %, также больше половины. Относительно благополучная демографическая ситуация сохраняется в гминах, примыкающих к воеводскому центру Люблину, а также к крупным городам воеводства (Бяла-Подляска, Хелм, Замосць). Граница Польши с Украиной «открыта» в гораздо большей степени, чем с Россией и Белоруссией, граждане Украины имеют право безвизового въезда в пределы Шенгенской зоны и, соответственно, Польши, но «столбовая дорога» украинской трудовой миграции идет южнее, через Подкарпатское воеводство [28].

Четвертое «отсталое» воеводство, Свентокшиское, своим отставанием обязано экономико-географическому положению между Варшавой и Краковом. За 2011—2021 гг. численность населения более чем на 10 % снизилась главным образом на севере этого воеводства, обращенном в сторону Варшавы, и на юге — в направлении Кракова. Таким же было снижение численности во многих гминах Мазовецкого воеводства, граничащих со Свентокшиским воеводством на севере.

Выводы

Исходя из итогов переписи 2021 г., Польшу трудно отнести к благополучным в демографическом отношении государствам. Для страны в целом характерен все более усиливающийся демографический кризис. Сохранение существующих тенденций на протяжении следующих 20—30 лет может превратить этот кризис в демографическую катастрофу, когда негативные тенденции будут уже необратимыми. Демографическая политика правительства ПиС, заключающаяся в материальном стимулировании рождаемости, не привела к каким-либо существенным результатам. Можно даже сказать, что эта политика закончилась провалом. Надо осознавать, что рождаемость и все, что с ней связано, определяется скорее общественными настроениями и демографическими стереотипами поведения, наиболее распространенными в данное время [29], чем демографической политикой как таковой. Эти стереотипы формируются обществом, и государство повлиять на них кардинальным образом не в состоянии. Такое положение дел характерно не только для Польши, но и для любого другого государства, в том числе и для России.

Единственный геодемографический район, в котором отмечается рост численности населения в межпереписной период (2011—2021 гг.), — Столичный, расположенный в центре Польши. Его развитие обеспечивается за счет Варшавы. Минимальным сокращением численности населения характеризуются Приморский и Вартинский районы. Во всех трех случаях основной фактор, способствующий экономическому росту и, как следствие, демографической устойчивости, — экономико-географическое положение (Варшава — главный транспортный узел Польши, Гданьск и Гдыня — морские порты, Познань и в целом Великая Польша — место, где пересекаются основные сухопутные магистрали государства). Регионы, основными факторами развития которых являлись природные ресурсы, а также природные условия, теряют население. Создание новых производств и реконструкция существующих помешать этому не в состоянии.

Наиболее благополучные в геодемографическом и, соответственно, в экономическом и социальном отношении геодемографические районы и воеводства Польши располагаются на Висле: в верхнем течении Малопольское воеводство с Краковом, в среднем — Мазовецкое с Варшавой, в нижнем — Поморское с Гданьском.

Такое развитие событий вполне удачно объясняется с позиций концепции коммуникационной среды, и именно таким образом оно предсказывалось одним из авторов более 20 лет назад [30, с. 32]. Принадлежность региона к бассейну Вислы, «организующей оси» польского государства на протяжении всей истории его существования, можно полагать основным фактором, определяющим пространственное развитие Польши. «Вислинская ось» способна обеспечивать дальнейшее благополучное социально-экономическое развитие Польши в целом в пределах прогнозируемого будущего. Но это развитие потребует «стягивания» в пределы привислинских экономических центров большей части ресурсов Польши, в том числе и демографических. Однако во многих воеводствах, особенно восточных, таких ресурсов недостает уже сейчас и будет недоставать еще больше. Можно согласиться с утверждением о том, что «неравномерность в распределении выгод от интеграции может привести к усилению социально-экономических диспропорций (Польши. — В. М., И. С.)… а на общенациональном уровне замедлить социально-экономическое развитие» [31, с. 58].

Своеобразие геодемографической ситуации в старопромышленных воеводствах (Западно-Поморском, Нижнесилезском, Силезском, Лодзинском, Куяво-Поморском) определяется тем, что однозначно выявить экономические и социальные причины сокращения в них численности населения в некоторых случаях можно без труда, но на части территорий этих воеводств геодемографическое и социально-экономическое развитие происходит в расходящихся направлениях. В случае Западно-Поморского, Куяво-Поморского и Лодзинского воеводств сокращение численности населения объясняется их общим экономическим упадком. При этом в Западно-Поморском воеводстве в процесс демографической деградации вовлечены и города, и сельская местность, в Куяво-Поморском и Лодзинском воеводствах этот процесс затронул главным образом города, сельская местность остается относительно стабильной. В Силезском и Нижнесилезском воеводствах реконструкция старых предприятий и строительство новых зачастую приводят не к росту или хотя бы стабилизации численности населения, а к ее сокращению. Рост производительности труда вследствие ввода в эксплуатацию нового оборудования снижает потребность в рабочей силе, в результате население начинает покидать вполне благополучные и даже динамичные в экономическом отношении города и территории, примером чего является нижнесилезский город Легница.

Наиболее сложной геодемографической ситуацией характеризуются «отсталые» восточные воеводства (Варминско-Мазурское, Подляское, Люблинское), а также Свентокшиское воеводство в центральной части страны. Определяющим фактором здесь также служит экономико-географическое положение. Для восточных воеводств это расположение на границе Польши, для Свентокшиского воеводства — между Варшавой и Краковом. Ожидать улучшения геодемографической ситуации в трех «отсталых» восточных воеводствах без существенного улучшения трансграничного взаимодействия с Россией и Белоруссией нельзя. А в современных политических реалиях рассчитывать не то что на кардинальное, но хоть на какое-то улучшение этих отношений невозможно. Задолго до нынешних политических событий А. В. Кузнецов отмечал, что «Польша продемонстрировала неудачное влияние непродуманной внешней политики, базирующейся на исторических страхах, на экономические контакты с Россией» [32, с. 82]. Соответственно, восточные воеводства будут и дальше деградировать во всех отношениях — демографическом, экономическом, социальном. «Борьба с российской угрозой», представляющая собой основу внешней политики нынешнего правительства ПиС, больше проблем создает не России, а самой Польше. И как бы фантастично это в современной ситуации ни звучало, но в разрушении своей «восточной стены» Польша заинтересована больше, чем Россия и Белоруссия, однако стена эта с польской стороны лишь укрепляется.

В бедных воеводствах Восточной Польши более, чем где-либо в стране, сохраняется дух первой Речи Посполитой Обоих Народов, выражающийся старинным девизом польского дворянства «Бог, Честь, Отчизна». Население этих воеводств, особенно сельское, видит в «Праве и Справедливости» наилучших защитников права и справедливости. И именно здесь геодемографическая обстановка является очень тяжелой — настолько, что процесс сокращения численности населения может в ближайшем будущем приобрести обвальный характер. Последствия этого для нынешнего Польского государства не поддаются прогнозированию.

Авторы глубоко признательны доктору географических наук, профессору, директору Центра геополитических исследований Балтийского региона БФУ им. И. Канта Геннадию Михайловичу Федорову за помощь в подготовке статьи. Авторы искренне благодарят старшего преподавателя кафедры картографии и геоинформатики института наук о Земле СПбГУ Татьяну Александровну Андрееву за содействие в редактировании и оформлении картографического материала.