Представлен анализ современной британской военно-политической стратегии в Балтийском регионе. С 2014 г. мы наблюдаем здесь увеличение британского присутствия. Это ведет к возникновению множественных рисков безопасности для России, особенно с 2022 г., поскольку в Великобритании угрозы национальной безопасности поставили в зависимость от политики России на Украине, в Черноморском и Балтийском регионах. Обращая внимание на позиции России на Балтике и в Черноморском регионе, британцы определяли свои приоритеты безопасности, прямо связывая их с ответом на «угрозы со стороны России и стремлением не допустить получения Россией стратегических преимуществ в результате ситуации на Украине», что четко обосновано в Обзоре безопасности от 2023 г. Неслучайно британские военные стратеги стали указывать на связность Балтийского и Черноморского регионов, а также Балтийского и Арктического регионов и необходимость поддерживать безопасность в одной их части за счет решения проблем безопасности в других через вытеснение из них России. Благодаря анализу ключевых британских документов в сфере безопасности в рамках концепции региональных комплексов безопасности автор показывает, как Балтийский регион становится для британских военных стратегов необходимым связующим звеном между Крайним Севером и Восточной Европой. Цель статьи — определить, как интересы Великобритании в сфере безопасности связаны и решаются через взаимодействие со странами Балтийского региона. Для достижения цели были поставлены следующие задачи: 1) проанализировать концептуальные и стратегические задачи Великобритании в сфере безопасности и реализации национальных интересов; 2) обозначить роль и место Балтийского региона в общей стратегии Великобритании на международной арене в сфере безопасности; 3) выявить конкретные тактические приемы Великобритании для реализации национальных интересов посредством ее взаимодействия со странами НАТО в регионе.

Обратной стороной политики Европейского союза по форсированию четвертого энергетического перехода стал энергетический изоляционизм — стремление к достижению количественных показателей, характеризующих энергетический баланс в отдельных странах, без учета влияния этого стремления на энергетический баланс в соседних странах. В статье в качестве примера энергетического изоляционизма рассматривается выдвинутая в 2022 г. Литвой инициатива, призвавшая три страны Балтии отключиться от энергетического кольца БРЭЛЛ, связывавшего их с Россией и Беларусью, ранее 2025 г., когда они должны были сделать это по плану, разработанному ими ранее. Латвия и Эстония не поддержали инициативу Литвы, которая в результате переговоров, длившихся до середины 2023 г., согласилась придерживаться первоначального плана. Методология, созданная в рамках теории игр, позволяет построить представленную в статье модель этих переговоров, которая является частным случаем модели с тремя участниками, вынужденными сообща выбрать один из трех вариантов исхода переговоров. В прикладном плане эта модель позволяет объяснить, почему провал переговоров с последующим односторонним отключением Литвы от БРЭЛЛ изначально был наименее вероятным вариантом исхода переговоров. В теоретическом плане эта модель заставляет обратить внимание на тот факт, что в случае переговоров между тремя странами Балтии никакие две из них, имеющие схожие позиции, пока не готовы согласиться с не самым выгодным для себя вариантом исхода переговоров даже в том случае, если это позволит третьей стране с иными переговорными позициями избежать необходимости согласиться с наименее выгодным для себя вариантом исхода переговоров. В статье демонстрируется, что подобная неготовность большинства к уступкам в отношении меньшинства становится препятствием для выхода минилатерального сотрудничества стран Балтии на новый уровень, сравнимый с тем, какого достигли, например, Северные страны.

Современное понимание представительной демократии включает в себя не только власть большинства, но и защиту прав меньшинств. Одним из таких меньшинств являются коренные народы, в том числе саамское население, проживающее на территории четырех европейских стран, а именно на северных территориях Норвегии, Швеции, Финляндии и России. В данных странах саамам как меньшинству сложно добиться адекватного уровня представительства в традиционных политических структурах, отвечающих за артикуляцию интересов (партиях, парламентах), поэтому были найдены специальные механизмы, которые позволили коренному народу более активно участвовать в процессах принятия политических решений. Цель статьи — изучить эволюцию и особенности политического представительства саамов в Норвегии, Швеции и Финляндии. Выбор стран продиктован трансграничным характером расселения саамов и практикой диффузии институтов политического представительства. Сделан вывод о том, что после Второй мировой войны в развитых странах произошли глобальные трансформации институциональной среды, выразившиеся в отказе от расовой парадигмы, утверждении верховенства демократии и прав человека. В странах Северной Европы в конце XX — начале XXI в. взамен идентичности через конструкт «нордической расы», характерный для первой половины ХХ в., сформировался концепт «арктической идентичности», в центре которого находится понятие индигенности. Саамы, подвергавшиеся насильственной ассимиляции во всех трех странах (дискриминационные политики «шведизации», «норвегизации» и «финизации»), вынужденные с начала ХХ в. бороться за свои права с минимальными шансами на победу над доминирующим дискурсом о расовой неполноценности, в современных условиях оказались бенефициарами изменений, получили особый статус, коллективные права и возможности политического представительства. Однако ряд проблем и дискриминационных практик в отношении саамов остается актуальными и требует решения на уровне государственной политики.